(письмо в редакцию)
Непосредственным побудительным мотивом для этого письма послужило обращение рабочего Е.Копаницына в газету «Известия (1986,8 дек.), в котором он красочно повествует о своих мытарствах с новым станком, изготовленным на заводе в г. Челябинске. Рассказав, каких усилий стоило ему пустить в ход этот станок, Е.Копаницын в сердцах восклицает: «Не могу понять совершенно простой вещи: как такой станок мог вообще появиться? Прикасались к нему руки многих рабочих, да только не рабочие то были руки. И неужели ни у кого, ни у одного человека не всколыхнулось в душе: да что же мы делаем, братцы?»
Полностью разделяя возмущение рабочего человека, я задал себе вопрос, а как мы, профессиональные философы, объясняем подобные явления в нашем обществе, в его производственной сфере, которые, и это очевидно, носят отнюдь не единичный, а несомненно массовый характер? Легче всего, как это и делалось очень часто в недалеком прошлом, сослаться на то, что нельзя обобщать единичные случаи, выдавать пережитки старого отношения к труду за типичные для социализма явления. Теперь такой, весьма «удобный» прием стал анахронизмом. Очевидно, необходим не только экономический, не только социологический, не только политологический, но, в первую очередь, философский анализ, который помог бы разобраться специалистам конкретных наук в конкретных причинах и дал бы, так сказать, их общую теорию.
Возможность подобного анализа облегчается тем, что существует в марксистской теории классическая философская категория, помогающая нам объяснить факты и процессы такого рода, – это категория отчуждения. Но как раз этой категории в нашей литературе не повезло. Не то, чтобы о ней не писали! Хотя похвастаться большим количеством работ нельзя, но все же кое-что есть. Правда, при этом бросается в глаза, что подавляющее большинство этих работ трактуют категорию отчуждения с исторической точки зрения, или рассматривают ее исключительно как феномен, характерный для капиталистического общества, или, наконец, критически анализируют различные концепции отчуждения, имеющие хождение за рубежом.
Что же касается нашего общества, то отчуждение в нем, в сущности говоря, отрицается, – глухо признается лишь наличие «остаточных проявлений отчуждения». Обратимся к самым последним статьям на эту тему, помещенным в вашем журнале. «В условиях социализма, – пишет И.С.Нарский, – поскольку он развивается уже на своей собственной основе, политического отчуждения, а тем более отчуждения труда в принципе нет» (Нарский И.С. Категория отчуждения и идеологическая борьба //Филос. науки. 1986. № 6. С. 22). Еще более решительно высказывается Т.И.Ойзерман: «Социалистический строй, покончив с господством стихийных сил общественного развития над людьми, покончил тем самым и с отчуждением» (Ойзерман Т.И. К критике современных псевдомарксистских концепций отчуждения // Там же.1986. № 4. С. 30).
Заметим, что подобная позиция известных и авторитетных философов отражает, как говорится, официальную точку зрения, поэтому любое несогласие с ней вряд ли имело шанс попасть на страницы философских журналов и других изданий.
Какие же аргументы выдвигаются для обоснования отрицания отчуждения при социализме? Наряду с процитированным выше утверждением о прекращении господства стихийных сил общественного развития они сводятся к тезису, что «отчуждение никоим образом не вытекает из существа и природы социалистических отношений, оно не порождается социалистическим строем как таковым, поскольку в его условиях частная собственность на средства производства уже не имеет места» (Нарский И.С. Цит. соч. С. 22).
Неизбежно возникает вопрос: о каком социалистическом обществе ведут речь авторы? Если они имеют в виду понятие социализма, наши идеальные представления о нем, то, спору нет, в таком социализме для отчуждения не остается места. Но социализма, который бы полностью соответствовал своему понятию, пока еще в истории не было. Недаром в последних партийных документах настойчиво подчеркивается мысль о необходимости всемерного развертывания потенциала социалистического строя, мысль о том, что нам нужно больше социализма. Но что бы ни имели в виду уважаемые авторы, читатель их слова воспринимает однозначно: в нашем обществе отчуждения нет, а если и есть, то лишь «реликты, рецидивы и последствия отчуждения» (Там же).
Но если это так, если действительно говорить об отчуждении применительно к нашему обществу нельзя, то как объяснить бросающиеся в глаза всякому непредубежденному наблюдателю повсеместно распространенные факты, которые целиком вписываются в механизм, в модель отчуждения? Как объяснить факты наподобие тех, о которых шла речь в самом начале письма? Как объяснить крайне низкий уровень качества продукции наших предприятий? Разве в этом не проявляется (естественно, наряду с прочими причинами) равнодушие производителя по отношению к своему продукту? Как объяснить, что до сих пор работники промышленности, сельского хозяйства, культуры реально не осуществляют своих хозяйских функций и поэтому не ощущают себя хозяевами своего собственного производства? Разве использование социалистической собственности для извлечения нетрудовых доходов не есть проявление отчуждения? Разве разъедающая наше общество язва бюрократизма не есть прямое и почти адекватное выражение политического отчуждения? Разве такие опасные для социализма явления, как потребительство, политическая апатия, равнодушие к общественным делам, бездуховность и т.п., не свидетельствуют о распространении отчужденных форм сознания? Наконец, разве то, что именуется культом личности (который не вычеркнешь из нашей истории) с его полным пренебрежением к жизни и достоинству человека, не является возрождением крайних форм отчуждения? Если спуститься с высот абстракции на реальную почву, то число подобных вопросов можно многократно увеличить.
Есть и другие сферы отчужденной деятельности, которые проистекают от неумения предвидеть те или иные последствия вмешательства людей в природные и технологические процессы и которые с наибольшей очевидностью демонстрируют преждевременность деклараций о полном преодолении стихийности общественного развития. Чернобыльская трагедия, наглядно продемонстрировавшая, как лучшие продукты человеческого мозга обернулись против своего создателя, – яркое тому подтверждение. Добавим к сказанному многочисленные случаи экологических просчетов, в результате которых наше общество оказывается в весьма неприятной зависимости от результатов своей же собственной деятельности.
Словом, факты, как говорится, вопиют. И отрицать, не замечать или, по крайней мере, недооценивать их связи с отчуждением – значит уподобляться тому анекдотическому персонажу, который, увидев в зоопарке жирафа, с возмущением вскричал: «Не может быть!»
Не подлежит сомнению, что возможность преодоления отчуждения заключается прежде всего в устранении главных причин, его порождающих и воспроизводящих. Классический анализ категории отчуждения, произведенный К.Марксом, позволил выделить три важнейшие базисные его причины. Это, во-первых, частная собственность; во-вторых, порабощающее человека разделение труда; в-третьих, стихийность формирования и функционирования общественных регуляторов. Ясно, что исключение указанных трех факторов из исторического процесса может быть лишь результатом длительного и сложного пути революционных изменений, в ходе которых происходят радикальные качественные сдвиги как в области производительных сил и экономических отношений, так ив социально-политической и идеологической сферах. В свое время К. Маркс писал, что для пролетариата необходимо пережить десятилетия «для того, чтобы изменить существующие условия, и чтобы сделать самих себя способными к господству» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8. С. 582). Здесь уместно вспомнить и другую известную мысль К. Маркса об особенностях пролетарских революций, которые «постоянно критикуют сами себя, то и дело останавливаются в своем движении, возвращаются к тому, что кажется уже выполненным, чтобы еще раз начать это сызнова, с беспощадной основательностью высмеивают половинчатость, слабые стороны и негодность своих первых попыток» (Там же. С. 123).
Я думаю, что часто упускается из виду то, что частная собственность (понимаемая не только в узкоэкономическом смысле) с ее различными, порой весьма опосредованными проявлениями в тех или иных сферах жизни, укоренявшаяся в течение тысячелетий, не может быть начисто устранена за считанные десятилетия. Ясно также, что порабощающее человека разделение труда и связанная с ним «частичность» могут исчезнуть только при очень высоком развитии производительных сил и соответствующих им общественных отношений, на что требуется немало времени. Что касается стихийности общественного развития, то широко распространенные представления о могуществе планового начала, сразу же способного устранить все нежелательные последствия наших действий, требует существенной корректировки и понимания того, что эта проблема может быть решена методом проб и ошибок в течение длительного периода.
Отсюда следует важность выяснения того (и философы обязаны сказать свое слово), что именно в реально существующих социалистических экономических и социально-политических отношениях порождает ситуацию отчуждения. Пора отказаться от декларативного, догматического подхода к исследованию этих отношений и рассматривать их такими, какие они есть в действительности, т.е. как противоречивое единство различных тенденций, различных сторон – прогрессивных и консервативных, – которые по-разному выражаются в объективном положении субъекта деятельности и в его реальном поведении и сознании. По-видимому, технократические, директивно-организационные, бюрократические и прочие подобные факторы, достаточно распространенные в современном социалистическом обществе, не могут трактоваться лишь как «родимые пятна», как остаточные, реликтовые феномены.
Отрицание отчуждения при социализме, думается, есть прямой результат далеко еще не преодоленного комментаторского отношения к «авторитарным оценкам и суждениям», в то время как констатация факта отчуждения позволяет не закрывать глаза на реальные проблемы и трудности, ориентирует на конкретный анализ этого сложного феномена, на поиски необходимых путей исключения его из нашей жизни, помогает в решении практической задачи преодоления всех видов и форм отчуждения и создания условий для осуществления марксистского идеала цельного и богатого человека, действующего в свободном и богатом своими отношениями мире.
Доктор философских наук,
Профессор Р. Н. БЛЮМ
Кафедра философии Тартуского
Государственного университета
Философские науки. 1987. № 9.
(Подготовила к публикации Татьяна Мутовкина)